что они меня больше удручают, чем развлекают.
я от них больше не засыпаю в хорошем настроении, а волнуюсь и паникую.
дай, думаю, полегче что-нибудь возьму.
ну, и взяла такая Катрин Панколь «Желтоглазые крокодилы».
а там, значит, был Париж, и была тетенька, и был у этой тетеньки в Париже муж.
а у мужа была любовница.
ну, и стоит муж, опершись на косяк в кухне, смотрит на жену свою Жозефину и в очередной раз отмечает, «как она располнела. жирные бока, жирные ляжки.. когда они переехали в этот дом в пригороде Парижа, она была тонкой и стройной, ни грамма жира».
ну, и потом он такой вспоминает про свою любовницу Милену, а жена это понимает, что он думает про нее, и устраивает ему истерику, и он наконец во всем сознается — «ну что ж, да! я встречаюсь с ней каждый день в половине первого. она греет мне пиццу и мы едим вдвоем в ее кровати под белым кружевным балдахином! потом мы стряхиваем крошки, я расстегиваю ее лифчик — тоже белый и кружевной — и целую везде, везде!
и всё. всё, понимаете.
сразу майка, которую я вчера купила, бесшовная, без всякой там брони, чтобы удобно было,
сразу становится такая майка. такая — у ы, м а й к а..
и сразу хочется лифчик. непременно лифчик. непременно кружевной. и непременно белый.
